Б1.В.ОД.2.2 Общее языкознание

типология языков 
Классификация языков - распределение языков мира по определенным таксономическим (соответствующие группы объектов одного ранга) рубрикам в соответствии с принципами, вытекающими из общей цели исследования, и на основе определенных признаков. Проблема классификации языков возникает при их сравнительном изучении и мыслится иногда как его конечная цель, для достижения которой, необходимо всесторонне рассмотрение систем сравниваемых языков в поисках наиболее существенных характеристик, которые кладутся в основу классификации. 
Возможные сходства между двумя языками могут быть вызваны одной из 4 причин. Так, Н.Б. Мечковская к ним относит: родство языков или генеалогический фактор; взаимовлияние языков или ареальный фактор; принципиальную общность человеческой природы или типологический фактор; случайное совпадение.
При генетическом подходе к языку оперируют таксономическими категориями семья, ветвь, группа, и т.д.; при типологическом - тип, класс; при ареальном - ареал, зона; особую категорию ареальной классификации языка образуют языковые союзы.Генеалогическая близость-сходство слов и корней в родственных языках со схожей семантикой. Н-р:рус. Золото, болг. Злато, польск. Злото.
Генеалогическая близость проявляется и в общих чертах грамматического строя (индоевропейские семьи - языки номинативного строя, они различают имена и глаголы, в глаголе категории). Чем уже генеалогическая близость, тем больше сходных черт. Итог такой систематизации - генеалогические классификации. Существует около 20 языковых семей. 
Ареальное сходство проявляется в лексических заимствованиях из одного языка в соседний, калькировании (развитие нового значения в слове под влиянием чужих языков). Ареальная классификация языков возможна и для языков внутри генеалогической классификации языков и для языков разной генетической принадлежности. В ареальной классификации важную роль играют признаки, связанные с контактными явлениями. Ареальные общности языков - языковые союзы (кавказский языковой союз).
Типологическое сходство обусловлено единством человеческой природы, единством биологической и психологической организации человека как биологического вида. Типологическая закономерность - сходство, наблюдаемое в нескольких неродственных языках и не обусловленное контактами языков. Типологическая классификация базируется на понятии сходства (формального и/или семантического).
Говоря о природе типологических сходств Н.Б. Мечковская относит универсальное в фонации и аудировании; язык, речь и два вида памяти; универсальные закономерности речевого общения и антропоморфность языковой картины мира. 
психофизиологические условия фонации и аудирования одинаковы для всех рас и этносов
два вида памяти: долговременная (в ней откладывается язык и другая информация, нужная человеку в течение всей жизни) и кратковременная память (отвечает за удержание и переработку информации в текущем коммуникативном акте)
универсальный языковой акт, выявленный Клодом Шенноном и Романом Якобсоном, позволил увидеть, что в любом высказывании должен быть обязательный минимум коммуникативной ясности (базовые параметры коммуникации).
картина мира, запечатленная в естественных языках, увидена глазами человека, услышана слухом, осмыслена его сознанием. Антропоморфное видение мира - обозначение частей рельефа в разных языках через части тела человека. 
В зависимости от степени распространенности языкового явления различают классы типологических сходств: типологическая закономерность (сходство, которое наблюдается хотя бы в 2 языках), лингвистические универсалии (максимальная степень представленности во всех языках мира), лингвистическая фреквенталия (встречается меньше, чем универсалии), языковой тип (системно связанные закономерности).
Различение системных и несистемных сходств, различение универсальных и не универсальных сходств образуют основные направления исследований. Так, типология языков исследует системные и групповые сходства, лингвистика универсалий занята универсальными сходствами языков.
Направления структурной типологии: звуковая организация языков, морфологическая типология, синтаксическая и лексическая.
Направления социальной типологии: коммуникативные типы языков, типология языковых ситуаций, языковая политика, типология литературных языков. 
Более подробно остановимся на направлениях структурной типологии. 
Фонетико-фонологическая и просодическая типология языков
Первые типологии были морфологическими, звуковая типология возникла в 20в. (Пражский кружок - Скаличка). Языки различаются как вокалические и консонантные. К вокалическим относят языки, в которых число гласных больше среднего показателя (датский, англ., нем., фр.). К консонантным языкам относят большинство славянских языков, арабский, иврит, кавказские. Преобладание согласных над гласными доходит до 98%.
Распространенные и редкие классы звуков в языках определяют типичную и нетипичную фонетическую организацию конкретного языка. 
Типы звуковых цепей и строение слога создают звуковую неповторимость языка. В большинстве языков есть не только характерные звуковые цепочки, но и недопустимые сочетания звуков. Языки слогового строя: китайский, ю-в Азии. Мин. смыслоразличительной единицей является - силлабофонема. В неслоговых языках - фонема и звуковые цепи более разнообразны. 
В зависимости от вида словесного ударения различают тональные и атональные языки. Тоническое (музыкальное) выделение ударного звука повышением или понижением тона (слоговые языки и некоторые неслоговые древнегреческий, старославянский, балтийский, скандинавский). Динамическое (выдыхательное) ударный звук выделяется за счет выдыхаемой струи (романские и славянские языки). 
Просодические средства предложения - интонация, а также мелодика, длительность, ритм, темп, тембр. Интонема - интонационная единица мелодической организации, обладает формой и содержанием. В мелодической организации каждого языка имеется свой набор интонационных единиц. Роль интонации в конкретных языках зависит от словесного ударения (в тонических языках интонация не может быть сам. средством семантики высказывания). 
Иногда фонологическое своеобразие языка выступает как предпосылка для типологической черты грамматического или лексического строя.
Морфологические типы языков
Морфологические типы определяются в зависимости от способов выражения грамматических значений: синтетические и аналитические, а также в зависимости от характера соединения морфем: агглютинативные и фузионные. 
Синтетические - соединение грамматического показателя с самим словом (приставка, корень, окончание). Все славянские языки. 
Языки, в которых почти отсутствуют синтетические средства (китайский, тайский - аморфные 19в.), позднее Гумбольдт называет их изолирующими.Аналитические языки - выражение грамматического показателя за пределами слова (предлоги, артикли). Все славянские языки. 
Идея измерения степени синтетичности языков количественным методом принадлежит Сепиру. Джозеф Гринберг предложил методику количественной оценки и ввел понятие индекс синтетичности. 
Агглютинативные (склеивание, приклеивание) и фузионные (сплавление) языки. 
Агглютинативные (тюркские, банту) развитая система словообразоват. и словоизменит. аффиксов, единый тип склонения и спряжения. Границы между морфемами отчетливы, каждый аффикс имеет только одно значение.
Фузионные (синтет, аналит) служебные морфемы одновременно выражают несколько грамматических значений (н-р: стена ж.р., И.п., ед.ч.).
Джозеф Гринберг также предложил оценивать меру агглютинативности языков на основе индекса агглютинации с помощью количественной методики.
Типологические закономерности в синтаксисе. Контенсивная типология
Синтаксическая типология - сходства и различия языков в устройстве предложения. Выявление синтаксических моделей, ССП, каждая из которых, обладает своими возможностями представления ситуации. Типология предложения учитывает средства, с помощью которых синтаксический строй представляет взаимоотношения структурно-смысловых компонентов предложения. 
Контенсивная типология ориентированная на семантические категории языка и способы их выражения, определяет содержательные различия между группами языков. Основа контенсивной типологии - характер передачи субъектно-объектных отношений (кто кого, кто кому, кто о ком). 
Комплексный характер категории залоговости. Залог - универсальная категория, которая тем или иным способом выражается во всех языках. Залог как оппозиция активных и пассивных глагольных форм встречается не во всех языках. 
Мещанинов отличал номинативные и эргативные структуры как основы синтаксической типологии. 
Номинативный строй предложения направлен на различение субъекта и объекта действия (индоевропейские языки).
Эргативный строй предложения направлен на различение более активных действий, самостоятельных от внешних инициатов или субъектов (кавказский, баскский, чукотский).
Активный строй - оппозиция активных и не активных действий (языки С-Ю Америки).
Классный строй - разделение главных частей речи на семантические классы (языки Африки).
Нейтральный строй - недостаточность изученности (нейтральны в передаче субъектно-объектных отношений).
Типология порядка слов предложения. Свободный порядок - черта синтетического строя, синтаксическая функция слова зависит не от его места в предложении, а от его падежной формы, выражает логические акценты. Фиксированный порядок - черта аналитических языков, преобладает комбинация SVO, хотя встречаются все 6 моделей порядка слов предложения. 
Естественное развертывание фразы - отражает очередность появления в сознании говорящего компонентов мысли или хронологию событий в реальной ситуации. Синтаксическое развертывание фразы - порядок слов направляется не хронологией событий, а выработанными в языке моделями синтаксической организации мысли. 
Линейный порядок в синтагмах является одним из принципов синтаксической типологии (зависимый член стоит либо до либо после подчиняющего слова). Линейное отношение - речь развертывается слева направо. Л. Теньер выделяет центростремительные и центробежные языки. 
Лексическая типология языков
Н.Б. Мечковская отмечает, что изученность лексического уровня меньше, чем фонетического и грамматического, ощутим недостаток эмпирических данных, поэтому невозможны полные лексические универсалии. Широкое развитие получила сопоставительная лексикология. 
Объем словарного запаса в бесписьменном языке 10 тыс. слов. 500 тыс. слов тезаурус с тысячелетней письменностью, средний объем общеупотребительной лексики в языке 130 тыс. слов. 
К источникам новых обозначений пополнения словарного запаса относят морфемную деривацию, семантическую деривацию, несвободные сочетания, заимствования.
Морфемная деривация в изолирующих языках минимальна, в не изолирующих языках - основной источник новых слов. 
Лексикализация - сращения словосочетаний и усечение основ.
Семантическая деривация - новые значения слова, меньше отображена в языках, отмечается разброс данных.
Конверсия - меняется как лексическое значение, так и грамматическая семантика, т.е. слово переходит в другую часть речи (аналитические языки).
Образование несвободных сочетаний - идиомы семантически неразложимы.
Неидиоматические соединения - клише (больше в русском языке).
Заимствование и калькирование - встречается в разной мере во всех языках, результат взаимодействия языков. Новые ЛЕ сначала воспринимаются как чужие, в результате влияния чужих семантических моделей появляются кальки. Их источник - речевая практика билингвов. 
Среди препятствий заимствования Н.Б. Мечковская отмечает географическое обособленное положение, фонетико-морфологические препятствия, связанные с внутриструктурными особенностями языка, морфологические препятствия. Многочисленность заимствований - открытость культуры, а не слабость языка. 
Итак, с точки зрения структурной типологии, не существует языков больших и малых, сильных и слабых, аналитический строй не хуже и не лучше синтетического. Структурное разнообразие языков - это разная техника и разные средства выражения любого содержания. Возможности выражения в языках принципиально равны. Структурные различия можно сравнить с антрополого-психологическими различиями между людьми.

Литература
Мечковская Н.Б. Общее языкознание. Структурная и социальная типология языков: учеб. пособие для студентов филологических и лингвистических специальностей / Н.Б. Мечковская. - 8-е изд. - М.: Флинта: Наука, 2011. - 312с.

5. Структурная и социальная типологии языков:
различие в предметах и сходство в методах

Типологические исследования фонетико-фонологической организации языков мира, их грамматического строя и лексических систем составляют область структурной лингвистической типологии. Исторически типология начиналась с изучения именно структурного разнообразия языков мира.

Социальная (функциональная, или социолингвистическая) типология - это новое направление, связанное с изучением того, как языки функционируют в различных социальных и этно-культурных средах. Социолингвистическая типология стремится выявить типы языков в зависимости от их роли в процессах коммуникации. Социальные различия между языками бывают исключительно резкими (подобно тому, как социальное неравенство людей может существенно превышать степень индивидуальных физических различий людей на фоне анатомо-антропологического "инварианта" вида Homo sapiens). В социально-типологическом плане языки различаются по количеству говорящих на них людей, по распространенности языков за пределами коллектива (или коллективов) исконных носителей, по составу общественных функций и сфер употребления языков, по их социальному статусу, престижу, известности, по жизнеспособности.

Социальная и структурная типология языков в главном взаимно независимы¹⁵. Однако их объединяет стремление увидеть в

21

бесконечно разнообразном языковом ландшафте Земли явления, которые обладают разным "весом", разной частотой в глобальной совокупности языковых феноменов: с одной стороны, есть явления уникальные и редкие, а с другой, - явления и закономерности характерные, типичные и, наконец, универсальные.

Общие задачи обусловливают известное сходство методов в структурной и социальной типологии языков. Общая логика типологического подхода такова: 1) вначале выявляют типологически значимые признаки (в структурах или социальном бытии языков); 2) затем на основе выявленных признаков строят типологические характеристики или классификации языков (или языковых подсистем, языковых ситуаций или состояний); 3) затем исследуют степень распространенности тех или иных типологических закономерностей (что и приводит к открытию новых лингвистических универсалий).

22

82. Виды универсалий в зависимости
от степени универсальности:
абсолютные и статистические универсалии

Среди индуктивных универсалий нет ни одного утверждения, адекватность которого была бы эмпирически проверена на материале всех 4 - 5 тысяч языков Земли. Индукция в лингвистике универсалий, конечно, никогда не бывала полной.

Знаменитая работа Джозефа Гринберга 1962 г. о 45 грамматических универсалиях (Гринберг 1970) написана по данным для 30 языков (однако практически всех языковых семей). В базе фонологических данных Калифорнийского университета есть сведения о 317 языках⁵. Н.К. Соколовская обнаружила 50 семантических универсалий в системе личных местоимений на материале более 400 языков (Соколовская 1980). Работа М. Рулена (Ruhlen) об универсалиях в сфере носовых согласных и гласных основана на материале 700 языков⁶.

Тем не менее говорить о полных и неполных универсалиях имеет смысл. Во-первых, даже на этом ограниченном материале обнаружены универсалии, которые не имеют исключений (их и называют полными, или абсолютными), и статистические (вероятностные)

универсалии, или "почти-универсалии", формулировки которых сопровождаются указанием на одно-два или три-четыре языка-исключения⁷. Именно в кругу "абсолютных" универсалий окажутся со временем те универсалии, которые релевантны действительно для тысяч языков, причем таких универсалий не так уж мало.

Во-вторых, статистические, или вероятностные универсалии, "более осторожные" (по выражению Вяч.Вс. Иванова), в познавательном отношении не менее интересны, чем абсолютные. Они очень информативны, потому что показывают ту грань, где языки балансируют между "обязательным" и "типичным". Среди статистических универсалий нет тривиальных утверждений. Примеры абсолютных универсалий:

·- Во всех языках есть местоимения.

·- Во всех языках имеются модальные значения (У. Вайнрайх).

·- В системе личных местоимений обязательно различение 1-го, 2-го и 3-го лица (т.е. участников и не-участников коммуникативного акта, а также говорящего и слушающего).

·- Если есть противопоставление по числу у существительных, то это же противопоставление есть и у местоимений (Языковые универсалии 1969, 335).

·- Количество противопоставлений по категории лица у притяжательных местоимений или притяжательных аффиксов не выше, чем то, которое имеется у личных местоимений (Соколовская 1980, 98).

Примеры статистических универсалий:

·- Почти во всех языках имеется не менее 2 гласных фонем. Исключения: язык аранта в Австралии, тонкава (индейский язык), абазинский (кавказская семья). Согласно ларингальной гипотезе Ф. Соссюра, один гласный был в раннем индоевропейском языке⁸.

·- В большинстве языков имеется носовой согласный. Исключение три языка салишской группы (Успенский 1965, 191).

·- Если есть противопоставление по роду у существительных, то это же противопоставление есть и у местоимений. Исключение: некоторые дагестанские языки (Языковые универсалии 1969, 335).

·- Если есть различие по роду в 3-м лице ед.ч., то это различие имеется и во 2-м лице ед.ч. Исключение: ряд языков Нигерии (Успенский 1965, 213).

Тройственная оппозиция полных универсалий, "почти-универсалий" и фреквенталий позволяет увидеть вероятностную (статистическую) иерархию закономерностей универсальной структуры человеческого языка (т.е. "Языка Человека"): 1) увидеть, что в языке абсолютно необходимо; 2) без чего язык "почти" невозможен (но, значит, все-таки возможен!); 3) что́ достаточно типично, но все же необязательно, "можно и обойтись"; 4) что́ в языках встречается крайне редко (это как раз то "обратное" явление, которое представлено в языках-"исключениях" из "почти-универсалий", - например, вокализм, в котором одна гласная фонема).

Языки могут изучаться в аспектах дескриптивном (описательном), генетическом, ареальном, типологическом и универсологическом. Эти аспекты не всегда строго разграничиваются. Возможно взаимное влияние между результатами, полученными при разных подходах. И тем не менее следует учитывать различия в степенях абстракции от эмпирического материала конкретных языков.

Современное языкознание различает несколько уровней исследования языков. Соответственно различаются:

Первый, начальный уровень -- описательное (дескриптивное) языкознание, которое сосредоточивает своё внимание на отдельных конкретных языках или диалектах, например русском или немецком, хинди или арабском, абазинском или эве. Оно по своему объекту унилингвально, а по своему методу преимущественно эмпирично и индуктивно, т.е. строит свои обобщения, идя от отдельных фактов.

Второй уровень -- мультилингвальное языкознание, которое имеет дело с ограниченными множествами языков. В нём могут быть выделены относящиеся к двум подуровням:

Нижний подуровень мультилингвальных исследований - сравнительно-историческое и ареальное языкознание, объектами которых являются ограниченные множества генетически связанных или территориально тесно контактирующих языков, образующих языковые семьи или языковые союзы. Эти дисциплины по преимуществу эмпиричны и индуктивны, хотя делаемые в них обобщения более абстрактны, чем обобщения, формулируемые в частных лингвистиках. Вместе с тем здесь чаще используются гипотетико-дедуктивные методы, предполагающие движение мысли исследователя от общего к частному, от гипотез к фактам.

Верхний подуровень мультилингвальных исследований -- типологическое языкознание, которое в принципе допускает рассмотрение в сопоставительном аспекте всех языков мира (во-первых, и родственных, и неродственных, и, во-вторых, и пространственно взаимодействующих, и географически не контактирующих языков). Оно группирует языки на основании тех или иных типологических признаков и работает с этими классами (типологически связанными множествами) языков. Выявляя различия между языками, принадлежащими к разным структурным типам, типологическое языкознание тоже по преимуществу эмпирично и индуктивно, хотя удельный вес дедуктивных методов здесь выше.

Третий, высший уровень -- теория языковых универсалий, или лингвистическая универсология. Она имеет дело не с отдельными языками или множествами генетически, ареально и типологически сближаемых языков, а со всеми без исключения языками мира, рассматривая их как частные проявления единого человеческого языка, хотя реально всеобщий охват многих тысяч языков невозможен и приходится ограничиваться одинаковыми по объёму выборками языков из разных регионов мира, разных языковыз семей и разных типов языков (порядка 100 отдельных языков).

Универсологию интересуют языковые универсалии, т.е. всеобщие, сущностные признаки, обнаруживаемые во всех или в большинстве языков мира. Эти признаки постулируются исследователем в виде гипотез, проверяемых потом на эмпирическом материале конкретных языков. Иначе говоря, лингвистическая универсология представляет собой по преимуществу теоретическую и дедуктивную дисциплину. Не случайно, многие языковеды полагают, что общая теория языка -- это прежде всего теория языковых универсалий. См. высказывание Жозефа Вандриеса: «Не будет ошибочным и утверждение, что существует только один человеческий язык под всеми широтами, единый по своему существу. Именно эта идея лежит в основе опытов по общей лингвистике».

На каждом из более высоких уровней исследования (на сравнительно-историческом и ареальном, затем на типологическом и, наконец, на универсологическом) любой конкретный язык получает более содержательную характеристику.

Языковой универсалией является признак, обнаруживаемый во всех или в абсолютном большинстве языков мира. Часто универсалией называют также и высказывание (суждение) о такой закономерности, присущей человеческому языку. Идея об универсальности определённых явлений в языках никогда не была чужда учёным, обращавшимся к проблемам природы и сущности языка. Предшественниками исследований в этом направлении были античные грамматики. В более позднее время идея универсалий разрабатывалась Яном Амосом Коменским, Рожером Бэконом и др. В 13 в. появился термин grammatica universalis. С появлением в 1660 г. знаменитой «Грамматики Пор-Рояля / Пор-Руаяля» Антуана Арно и Клода Лансло проблема универсалий становится одной из центральных в теоретической грамматике (сегодня в этом случае говорят об общей лингвистике). Логическое направление в языкознании уделяло преимущественное внимание не различиям языков, а общему в языках. И только утверждение в первой половине 19 в. сравнительно-исторического языкознания положило начало попыткам обнаружить различия между языками, причём эти различия объяснялись разными путями исторического развития конкретных языков, разными этнокультурами и т.п.

Интерес к языковым универсалиям вновь пробудился в середине 20 в., в связи с успехами в структурной, генеративной и функциональной лингвистике. Практически исследования языковых универсалий в этот период в основном велись в русле типологии языков, и лишь постепенно зрело осознание того, что у типологической лингвистики и лингвистики универсалий имеются свои цели. Первая исследует скорее различия в строении языков, вторая -- общее между языками. Впрочем, типология обращается к универсологии, когда она типологические сходства между языками не в силах объяснить ни генетическими, ни ареальными факторами. Тогда типология обращается к мысли, что эти сходства обусловлены общими закономерностями человеческого языка. Огромную роль сыграли работы Дж. Гринберга, предложившего свой индуктивный по существу метод статистических выборок.

Исследования языковых универсалий должны ответить на следующие вопросы:

а) Что вообще может и чего не может быть в языке? Что лежит в природе человеческого языка и что противоречит его природе? Какие ограничения наложены на язык самой его природой?

б) Какие явления совместимы в языке, а какие, напротив, исключают друг друга? Какие явления в языке могут предполагать наличие или отсутствие других явлений?

в) Как в специфике разных языков, при их внешних различиях, проявляются всеобщие закономерности? Как универсальные закономерности согласуются с разными типами языков (при ответе на эти вопросы универсология смыкается с типологией)?

Описание Человеческого языка с позиций универсологии представляет собой его представление как системы тесно связанных между собой признаков, которые имеют всеобщий характер. Типология ограничивается набором тех общих признаков, которые важны для описания соответствующего языкового типа, и добавляет к ним специфические признаки.

4. Сходство и различие типологии и лингвистики универсалий.

Лингвистические универсалии (от лат. universalis -- общий, всеобщий) -- это языковые явления (свойства, характеристики, отношения, процессы), которые имеют место во всех (или почти во всех, за очень малым исключением) языках мира.

Типология языков и лингвистика универсалий -- это две близкие по интересам области языкознания, составляющие единое исследовательское пространство. Их общим объектом являются одинаковые или сходные черты самых разных языков, в том случае, если эта близость не обусловлена ни родством языков, ни их влиянием друг на друга.

Типологи, по мере расширения круга исследуемых языков, приходили к количественным оценкам распространенности тех или иных языковых явлений: одни явления имеют место во всех языках, другие -- в большинстве или во многих, третьи -- в некоторых или в немногих языках, четвертые явления уникальны (т.е. известны всего в одном языке). Этот естественный переход исследователя от типологии к лингвистике универсалий можно видеть в работе выдающегося польского языковеда Тадеуша Милевского «Предпосылки типологического языкознания». Говоря о фонологическом «минимуме» (минимальной системе фонем, присущей всем языкам), об универсальных явлениях в сфере лексики, местоимений, синтаксиса, Милевский подчеркивал их двоякую познавательную ценность: во-первых, исторически (и в фило- и в онтогенезе) все это наиболее ранние, опорные и устойчивые языковые феномены; во-вторых, подсистемы универсальных языковых явлений могут послужить естественной точкой отсчета или своего рода «масштабной линейкой» при типологическом «соизмерении» и сопоставлении языков.

Различие между типологией языков и лингвистикой универсалий связано с характером наблюдаемой общности: типология изучает в з а и м о с в я з а н н ы е сходные черты (в отдельных языках), стремится понять такие системные сходства в качестве некоторого типа устройства языка и на этой основе выявить существующие на Земле типы языков. Лингвистика универсалий стремится обнаружить общие черты, присущие всем языкам Земли, не ограничивая при этом поиск универсалий их «весом», т.е. их структурной или содержательной (мыслительной) значимостью. В перечнях универсалий есть как «крупные» черты, связанные с фундаментальными принципами строения языка человека, так и «мелкие черточки», интересные, однако, тем, что это не особенности отдельного языка или группы языков, но «подробности» устройства, присущие всем языкам планеты.Естественно, что различия между типологией и лингвистикой универсалий, касающиеся того, что является непосредственным предметом их внимания, сказываются в различиях методов и результатов соответствующих исследований. В силу исторических причин, в континентальной Европе собственно типология остается по традиции главным, первым или основным направлением общелингвистических межъязыковых исследований, в то время как в США и Англии, напротив, в этом разделе языкознания первенствует лингвистика универсалий.

5. Структурная и социальная типология языков: различие в предметах и сходство в методах

Типологические исследования фонетико-фонологической организации языков мира, их грамматического строя и лексических систем составляют область структурной лингвистической типологии. Исторически типология начиналась с изучения именно структурного разнообразия языков мира. Социальная (функциональная, или социолингвистическая) типология -- это новое направление, связанное с изучением того, как языки функционируют в различных социальных и этно-культурных средах. Социолингвистическая типология стремится выявить типы языков в зависимости от их роли в процессах коммуникации. Социальные различия между языками бывают исключительно резкими (подобно тому, как социальное неравенство людей может существенно превышать степень индивидуальных физических различий людей на фоне анатомо-антропологического «инварианта» вида Homo sapiens). В социально-типологическом плане языки различаются по количеству говорящих на них людей, по распространенности языков за пределами коллектива (или коллективов) исконных носителей, по составу общественных функций и сфер употребления языков, по их социальному статусу, престижу, известности, по жизнеспособности.

Социальная и структурная типология языков в главном взаимно независимы. Однако их объединяет стремление увидеть в бесконечно разнообразном языковом ландшафте Земли явления, которые обладают разным «весом», разной частотой в глобальной совокупности языковых феноменов: с одной стороны, есть явления уникальные и редкие, а с другой, -- явления и закономерности характерные, типичные и, наконец, универсальные.

Общие задачи обусловливают известное сходство методов в структурной и социальной типологии языков. Общая логика типологического подхода такова: 1) вначале выявляют типологически значимые признаки (в структурах или социальном бытии языков); 2) затем на основе выявленных признаков строят типологические характеристики или классификации языков (или языковых подсистем, языковых ситуаций или состояний); 3) затем исследуют степень распространенности тех или иных типологических закономерностей (что и приводит к открытию новых лингвистических универсалий).

Б. А. Успенский

ПРОБЛЕМА УНИВЕРСАЛИЙ В ЯЗЫКОЗНАНИИ

(Новое в лингвистике. - Вып. 5. - М., 1970. - С. 5-30)

Проблема универсалий, как и гипотетические предположения об универсальности тех или иных явлений в языке, отнюдь не может считаться достижением лингвистики нашего времени; заслуга современной лингвистики скорее в том, что она - едва ли не впервые в истории языкознания - обратила внимание на методическую и методологическую сторону исследования универсальных явлений в языках мира.

Практически почти во все эпохи лингвисты руководствовались представлениями об универсальности определенных явлений в языках, причем в большинстве случаев эти представления были либо малоинформативными (относясь к универсальности методов описания разных языков, а не к универсальной распространенности самих языковых явлений), либо просто неверными. Весьма часто подобные универсалии являлись результатом неправомерной экстраполяции явлений одного какого-то языка (в его реальной или же идеализированной форме), который принимался по тем или иным причинам за язык-эталон [1], на все вообще языки мира. В других случаях они были следствием некоторых априорных представлений о языке.

Подобные «мифологические» универсалии выдвигались на разных этапах эволюции языкознания; они могут быть отмечены и в настоящее время (сюда относятся, например: утверждение о том, что грамматический строй или элементы грамматики не могут заимствоваться из другого языка; представление об определенной связи генеалогической и традиционной морфологической классификации языков; утверждение о том, что необходимым условием для усвоения чужеродного звука в заимствованных словах является наличие «пустой клетки» в системе заимствующего языка; упрощенное представление о единстве глоттогонического процесса, и т. д., и т. п.). Утверждения подобного рода могут быть опровергнуты по своему существу, но самый факт существования и постоянного возникновения мифологических универсалий достаточно знаменателен: он свидетельствует о неослабевающем интересе к поискам языковых универсалий.

История изучения универсалий восходит к очень далеким временам. Предшественниками исследований в этом направлении явились еще античные грамматики, создавшие учение о членах предложения, а в более позднее время - Ян Амос Коменский, Р. Бэкон и др. Но в первую очередь история изучения универсалий связана с попытками разработки универсальной грамматики. Начало этих попыток относится к средним векам; сам термин «grammatica universalis» употребляется уже в XIII в. (тогда как ранее проблема универсальной грамматики не была актуальной, по-видимому, прежде всего потому, что лингвистические концепции были обращены к крайне ограниченному количеству конкретных языков). В дальнейшем, после появления известной «Грамматики Пор-Руаяля» Арно и Лансло, особенно в XVIII в., этот термин получает широкое распространение.

Первоначально универсальная грамматика была связана с универсальными семантическими категориями, которые а priori предполагались в основе каждого человеческого языка [2]; конкретные же языки в свою очередь трактовались как варианты, приближающиеся к этой идеальной схеме.

Различия (вариации) языков, то есть отклонение их от предполагаемой универсальной схемы, объяснялись деградацией языков в их повседневном употреблении; это соответствовало средневековым философским представлениям о природе языкового изменения, согласно которым всякое изменение языка рассматривалось как его порча в результате неправильного употребления; последнее, однако, могло быть исправлено грамматиками и философами (так, французский, итальянский и др. живые романские языки рассматривались как испорченная латынь; русский язык долгое время трактовался как испорченный церковнославянский, и т. п.).

Следствием этого было отождествление типологии и генеалогии, характерное для языкознания вплоть до XIX в. (но отчасти сохранявшееся и позднее [3]), то есть общность формы естественно отождествлялась с общностью происхождения; отсюда же проистекал и нормативный, а не реалистический подход к языку, когда изучалось то, как надоговорить, а не то, как говорят в действительности (причем считалось, что всякая нормализация восстанавливает прошлое и, следовательно, более правильное состояние языка). Наконец, этим объясняется и интерес к общему в языках, а не к их различиям. Непосредственно различиям не придается большого значения; основной акцент делается именно на универсальном, а не на специфическом [4].

Возникшее в XIX в. стремление найти причины различия в культуре, языке, национальном характере и т. п. заставило искать свой особый «дух» в каждом языке («внутреннюю форму» языка), что привело к установлению различных языковых типов и созданию морфологической классификации языков. (Отсюда становится понятной, между прочим, экстралингвистическая направленность первых типологических опытов, то есть связь их с категориями мышления, этнопсихологии, антропологии и т. д. [5]). Напротив, изучение универсального в языках мира отодвигается на второй план (эта проблема разрабатывается в то время главным образом философами языка - ср. в данной связи исследования Э. Гуссерля, А. Марти).

Возобновление интереса к языковым универсалиям относится к середине XX в. и связано с развитием структурной лингвистики. Проблема универсалий занимает, например, таких представителей структурализма, как Ельмслев, или, с другой стороны, лингвистов школы Хомского. Однако конкретная работа над универсалиями началась под влиянием трудов Н. С. Трубецкого и Р. О. Якобсона [6]. Непосредственным же стимулом исследований универсального в языке в последнее время явился, несомненно, известный доклад Р. О. Якобсона на VIII съезде лингвистов в Осло (1958 г.) [7]. Дальнейшая разработка этой проблемы связана прежде всего с именами Р. О. Якобсона и Дж. Гринберга [8].

В 1961 г. в Нью-Йорке состоялась специальная конференция по языковым универсалиям, которая ознаменовала, видимо, новый этап исследований в этой области. Материалы этой конференции (под редакцией Дж. Гринберга) были изданы в 1963 г. (ротапринтным способом) и переизданы (типографски) в 1966 г. [9].

Бóльшая часть этих материалов и составила настоящий сборник.

* * *

В настоящее издание вошел «Меморандум о языковых универсалиях», подписанный Дж. Гринбергом, Дж. Дженкинсом и Ч. Осгудом, который был предварительно распространен среди участников конференции, а также основная часть докладов, вынесенных на обсуждение (кроме докладов С. Сапорта [10] и В. Каугилла [11]).

Конференцию заключали три обзорных доклада, посвященные универсалиям в языкознании (Р. О. Якобсон [12]), культурной антропологии (Дж. Касагранде [13]) и психолингвистике (Ч. Осгуд [14]). Эти обобщающие доклады также не вошли в настоящее издание.

Необходимо отметить, что представленные в настоящем сборнике статьи не являются однородными ни по своему содержанию, ни по ценности материала. Одни статьи посвящены поискам и рассмотрению конкретных закономерностей (сюда относятся прежде всего статьи Гринберга и Фергусона), другие статьи рассматривают проблему универсалий в связи с тем или иным кругом проблем (см. статьи Хёнигсвальда и Ульманна), наконец, третьи посвящены не столько самим универсалиям, сколько методам универсального описания языка, а непосредственно универсалии рассматриваются здесь лишь постольку, поскольку они имеют отношение к этой проблеме (см. особенно статью Вейнрейха). Если работы, в которых формулируются конкретные закономерности, до сих пор не потеряли своей актуальности, то некоторые статьи проблемного характера в какой-то степени могут считаться устаревшими (в особенности это относится к статье Ульманна). Можно ожидать тем не менее, что публикуемые статьи в своей совокупности дают достаточное представление о тех проблемах, которые связаны с исследованием языковых универсалий.

Поскольку статьи сборника весьма существенно различаются как по своей направленности, так и по самому подходу к универсалиям, представляется необходимым остановиться в настоящем предисловии на некоторых (самых общих) задачах и перспективах исследования универсалий, а также и на том значении, которое имеет проблема универсалий в языкознании.

* * *

Под языковыми универсалиями принято понимать закономерности, общие для всех языков или для их абсолютного большинства. Тем самым исследование языковых универсалий призвано ответить на такие вопросы, как:

I. Что вообще может и чего не может быть в языке. Здесь, в частности, особенно актуально исследование отношений между различными языковыми явлениями, то есть выяснение того, какие явления совместимы в языке, а какие, напротив, исключают друг друга; далее, какие явления находятся в отношении обусловленности (благодаря чему устанавливается определенная их иерархия), и т. д. и т. п. Можно сказать, что исследование языковых универсалий определяет границы языкового пространства, то есть те ограничения, которые накладываются на естественный язык и за рамки которых, в частности, он не может выйти при разного рода изменениях.

Уже отсюда должно быть очевидно то значение, которое имеет проблема универсалий для языкознания. Действительно, едва ли не первая цель всякой науки - познать те ограничения, которые накладываются самой этой наукой, то есть теорией (иначе говоря, языком описания) или областью ее применения (исследуемым материалом); здесь могут быть достаточно широкие аналогии со значением постулата о константе скорости света для физики или теоремы Гёделя о принципиальной неполноте аксиоматики - для математики.

Соответственно, исследование универсалий в большой степени позволяет определить, какие вопросы применительно к конкретному языку вообще являются правомерными. Иначе говоря, речь идет о тех ограничениях, заложенных в самой области знания, в пределах которых вопросы об объекте исследования могут считаться корректно поставленными.

II. Что является интересным в структуре того или иного языка. Понятно, что если некоторое явление данного языка может быть обнаружено вообще во всех языках (то есть является универсальным) или может быть предсказано из наличия в данном языке какого-то другого явления, - то самый факт наличия этого явления в данном языке но необходимости тривиален (мало информативен). Иначе говоря, подобное утверждение может представлять интерес лишь постольку, поскольку нам неизвестны общие языковые закономерности (универсалии). Напротив, чем больше языков, в которых отсутствует соответствующее явление, тем более нетривиальным и специфичным для рассматриваемого языка является его наличие именно здесь. В этом смысле интерес представляют случаи единичных исключений к универсальным закономерностям (см. о них ниже): действительно, уже одно то обстоятельство, что тот или иной язык представляет исключение к некоторой универсальной закономерности, вообще говоря, может быть достаточным для типологической характеристики данного языка в общем континууме языков мира.

Творческое изумление перед необычностью того или иного языка или того или иного явления в языке, вероятно, свойственно лингвисту не в меньшей мере, чем биологу свойственно удивление перед тем или иным явлением природы: язык с одной гласной фонемой в каком-то смысле не менее замечателен, чем млекопитающее, откладывающее яйца. Но разница между биологом и лингвистом состоит в том, что лингвист часто не знает, чему удивляться: он, если угодно, может быть безграмотен в своем удивлении, он исходит нередко из своего неизбежно ограниченного лингвистического кругозора, не зная, вообще говоря, настолько ли удивительно удивившее его явление. Лингвисты не единодушны в своем удивлении, и именно поэтому многие утверждения в лингвистических описаниях носят тривиальный, избыточный характер.

Можно сказать, что исследование универсалий определяет наше знание о языке в самом общем и содержательном смысле этого слова, - не сводящееся к информации о какой-то конкретной его разновидности, с которой мы случайно столкнулись. Задача состоит в том, чтобы увидеть в специфике разных языков проявление некоторых общих (универсальных) закономерностей, которые скрываются за внешними различиями. Таким образом, проблема универсалий представляет собой одну из центральных проблем общего языкознания, и прежде всего типологии языков.

В известном смысле лингвистика универсалий занимает равноправное место наряду со сравнительно-историческим языкознанием и ареальной лингвистикой. В самом деле, все три только что названные области языкознания исследуют - с разных позиций и под разным углом зрения - явления языкового сходства.

Можно сказать, что ареальная лингвистика всегда занималась универсалиями для некоторой конкретной группы языков: ставилась задача не столько найти отличительныечерты, сколько найти общее у языков данной группы. Если бы весь мир исчерпывался языками данного ареала, задачи ареального языкознания в большой степени совпали бы с задачами лингвистики универсалий.

Точно так же и сравнительно-историческое языкознание (известной группы языков) занимается совпадениями между языками в некотором специальном аспекте, учитывающем сходство как в плане содержания, так и в плане выражения.

Возможны, вообще говоря, всего три вида объяснения языкового сходства - если только не считать его результатом случайного совпадения: генетическое (когда сходство языков объясняется общностью их происхождения), ареальное (когда оно объясняется контактами соответствующих языков) и, наконец, типологическое (когда сходство языков объясняется какими-то универсальными закономерностями). Если мы обнаруживаем язык, совпадающий по какому-то признаку с другим языком, причем первые два объяснения (генетическое и ареальное) в отношении данных языков в силу тех или иных причин отпадают, естественно предположить, что здесь имеет место некоторая универсалия, и в целях ее выявления обратиться к третьему, четвертому и т. п. языку. Понятно, что в результате обращения к новому материалу наша первоначальная формулировка может измениться: так, если мы встречаем язык, противоречащий данной (гипотетической) закономерности, мы пытаемся найти в тех языках, где она соблюдается, какой-то объединяющий их признак, который отсутствует в этом новом языке, и этот признак ставим в связь с исследуемым явлением (иначе говоря, мы переформулируем нашу универсалию в виде соответствующей импликационной закономерности и проверяем ее - уже в новом виде - на следующих языках). Или же мы предполагаем, что обнаруженный нами факт есть проявление какого-то более общего явления, которое может проявляться по-разному, - и соответственно универсалию можно сформулировать, если обратиться от нашего конкретного феномена к более общему (то есть перейти на иной уровень рассмотрения). И только если нам не удастся обнаружить искомую формулировку, мы будем вынуждены объявить рассматриваемое совпадение случайным (по сути дела, такое объявление часто представляет собой не столько утверждение отсутствия объясняющей причины, сколько признание неспособности ее обнаружить).

Вообще надо сказать, что, по-видимому, в каждой науке, связанной с тем или иным эмпирическим материалом, при обнаружении некоторого явления прежде всего ставится вопрос: случайно оно или закономерно. Если явление признается закономерным, то предлагается некоторая альтернатива возможных объяснений. Этот выбор объяснений сам по себе характерен для соответствующей области знания. Подобно тому как в биологии XIX-XX вв. основной альтернативой является проблема: считать ли данный признак врожденным или приобретенным, - точно так же в языкознании важно решить: является ли данный признак характерным для какой-то определенной группы языков (в отношении которых можно предполагать генетическую или ареальную связанность), или же он относится к универсальным явлениям языка (будучи универсальным непосредственно или представляя собой следствие той или иной универсалии).

С другой же стороны, сама дилемма универсального и специфического, абсолютного и относительного, естественного и условного, имманентного и обусловленного и т. п. является характернейшей чертой современного мышления. В том или ином виде эта дилемма проявляется в самых разных областях знания; не менее актуальна она и для языкознания. В этом смысле дескриптивное языкознание (в его классической форме) с характерным для него стремлением познать специфические закономерности каждого отдельного языка в отвлечении от всех других языков представляет собой столь же крайнюю точку зрения, что и средневековые «универсальные грамматики», объединяющие в одну априорную схему все языки и таким образом лишающие их своеобразия.

* * *

Мы говорили, что исследование языковых универсалий призвано определить наше знание о языке как предмете общего языкознания. Представляется целесообразным в кратких чертах остановиться на том, как может мыслиться - в идеальном случае - типологическое описание языка в свете лингвистики универсалий. Под типологическим описанием языка с универсальной точки зрения, то есть языка вообще, может пониматься логическое пересечение языковых признаков, характеризующих различные языки (тогда как типология, выходящая за пределы проблемы универсалий, рассматривает логическое объединение таких признаков). Соответственно, если упорядочить языковые универсалии (как индуктивного, так и дедуктивного характера - см. несколько ниже), то образуемая система может рассматриваться как лингвистическое описание языка вообще (то есть не конкретного языка, а языка как объекта лингвистики). Другими словами, универсальное описание языка в идеале может мыслиться как система соотнесенных языковых универсалий, расположенных в определенном порядке - от более общих к более конкретным утверждениям - приблизительно следующего вида:

и т.д. [15]

[Если в языке существует дифференциация частей речи, то в их числе имеется и глагол.

Если в языке имеется глагол, то в языке может либо быть либо не быть дифференциация по наклонениям.

Если в языке имеется дифференциация по наклонениям, то в нем есть изъявительное наклонение.

Если имеется некоторое видо-временное противопоставление в формах неизъявительного наклонения, то то же противопоставление имеется и в формах изъявительного наклонения, и т.п.]

Понятно, что эти утверждения имеют разную ценность. Часть из них тривиальны по той информации, которую они содержат, то есть относятся к дедуктивным универсалиям наиболее тривиального типа (см. ниже классификацию универсалий).

Например, когда мы утверждаем, что если в языке есть дифференциация наклонений, то в числе последних имеется и изъявительное наклонение, то это наше утверждение является, собственно говоря, следствием не столько типологии в эмпирическом смысле, сколько таксономии, то есть принципов называния. Обязательность присутствия изъявительного наклонения в системе других наклонений определяется, по-видимому, тем, что оно представляет собой логически исходную форму: наличие любого другого наклонения подразумевает и наличие изъявительного. Иными словами, изъявительное наклонение должно быть в языке прежде всего в силу того, что мы непременно обозначим так одну из существующих форм наклонения (прежде чем станем обозначать другие формы).

Утверждение о том, что если в языке есть глагол, то в этом языке либо имеется дифференциация наклонений, либо не имеется таковой, также тривиально по своей сущности. Оно просто отражает некоторую классификацию категорий. Такое утверждение необходимо для связи существующих универсалий.

В то же время утверждение о том, что всякое видо-временное противопоставление, имеющее место в неизъявительном наклонении, должно быть представлено и в изъявительном наклонении (того же языка), несет достаточно существенную информацию (и относится уже к эмпирически обнаруживаемым, а не к дедуктивно предсказуемым универсалиям). В самом деле, в отличие от предыдущих случаев мы вполне можем представить себе, что имеется язык, не удовлетворяющий этому условию,- но констатируем при этом, что в действительности такого языка нет.

Соответственно может мыслиться система взаимосвязанных между собой универсальных импликаций, отражающих все возможности, которые могут быть представлены вообще в разных языках, и разнообразные следствия из этих возможностей Подобная система универсалий и составляет «универсальную грамматику» в современном смысле слова. В идеале при этом такая система должна быть построена аналогично известной таблице химических элементов Менделеева - в том смысле, что в ней должны быть предусмотрены места для еще не найденных универсальных закономерностей; эти пустые места (ср. пустые клетки в таблице Менделеева) могут рассматриваться как потенциальные универсалии. Другими словами, система подобного рода должна строиться наиболее гибким образом - так, чтобы предупредить необходимость перестройки системы в случае обнаружения новых закономерностей.

* * *

Сформулированный подход делает особенно актуальной проблему различения между разными типами универсалий; при этом должно быть очевидно, что принадлежность универсалии к тому или иному типу в существенной степени определяет ее информативность, то есть ценность той информации, которая в ней содержится.

Необходимо заметить в этой связи, что универсалии, приводимые авторами настоящего сборника, весьма разнородны как по своему содержанию, так и по своей информативности.

Кажется целесообразным поэтому представить здесь классификацию возможных типов универсалий (более полно, чем это сделано в материалах настоящего сборника) и тем самым задать основную терминологию нашего предмета.

Дедуктивные и индуктивные универсалии

(definitional vs. empirical universals)

Утверждение о том, что то или иное явление универсально, может реально означать две вещи:

а) «это явление имеет место во всех известных исследователю языках» (и, по экстраполяции, он предполагает, что оно, вероятно, имеет место и в языках ему неизвестных);

б) «это явление должно иметь место во всех языках».

В первом случае, естественно, возникает вопрос, насколько представителен тот материал, из которого исходит данный исследователь, и, следовательно, насколько правомерна подобная экстраполяция. Во втором случае возникает вопрос о тех основаниях, на которых базируется исследователь, приписывая каждому языку соответствующее свойство.

Иначе говоря, в первом случае речь идет об индуктивных (или эмпирических) универсалиях, а во втором - об универсальных закономерностях дедуктивного характера.

В случае дедуктивных универсалий универсальность соответствующего явления может следовать из некоторых априорных предпосылок (из определения тех или иных единиц или исходных допущений о языке). В тривиальном случае такие соотношения тавтологичны (то есть верны, но не информативны); в более сложных случаях, когда универсальные соотношения такого рода не самоочевидны, универсальность соответствующих явлений можно доказать (то есть вывести дедуктивно из исходных допущений и постулатов).

В ряде случаев универсальность того или иного явления следует из самой процедуры описания. Наиболее тривиальный (то есть наименее информативный) случай этого рода имеет место, видимо, тогда, когда утверждается универсальное присутствие некоторых понятий (метапонятий) - типа: «во всех языках есть фонемы» [16]. Понятно, что утверждения такого рода относятся не столько к конкретным языкам, сколько к некоторому принятому метаязыку, то есть специальной системе описания, которая по условию должна быть применима ко всем языкам. В менее тривиальном случае универсалии такого типа относятся к какому-то более общему (и не столь очевидному) метаязыку. Нередко конструируют специальную систему понятий, предназначенных для описания соответствующего круга явлений в принципе любого языка, на основании которой легко формулируются подобного рода универсальные утверждения.

В случае индуктивных (или эмпирических) универсалий универсальность того или иного явления не вытекает из исходных определений или допущений, но постулируется эмпирически: если и найдется противоречащий случай, мы не изменим наших исходных допущений или определений (как мы должны были бы поступить, если бы речь шла о дедуктивной универсалии). Иными словами, соотношения такого рода не связаны с определенными конструктами, характеризующими сущность соотносимых единиц: можно себе представить (или построить искусственно) язык, в котором не будет данного соотношения. В то же время, даже если такой язык и встретится реально, это не нарушит высокой статистической вероятности постулируемого явления (универсалия превращается при этом из «абсолютной» в «статистическую» - см. ниже).

Понятно, что индуктивные закономерности, имеющие абсолютный характер (то есть явления, которые всегда имеют место, но универсальность которых не из чего не следует), углубляют наши знания о сущности соответствующих явлений. (Необходимо заметить, что подобные закономерности, по существу, всякий раз имеют гипотетический характер, поскольку при их установлении неизбежно исходят из рассмотрения ограниченного количества языков: всегда потенциально возможен противоречащий случай.) Как отмечает Ч. Хоккетт (см. наст, изд., стр. 50-51), довольно близкая ситуация может быть и в математике, где известны некоторые (эмпирически найденные) положения, которые фактически имеют место, но справедливость которых не удается доказать. Примером может служить так называемая проблема четырех красок - достаточность четырех красок для такой раскраски любой географической карты (иначе говоря, любой конфигурации соприкасающихся площадей), чтобы две соседние страны были окрашены в разные цвета.

Уже из сказанного следует, что разграничение индуктивных и дедуктивных универсалий может производиться методом мысленного эксперимента. Действительно, индуктивная универсальная (языковая) характеристика есть такая характеристика, что, если некоторая знаковая система и не обладает ею, мы все же можем называть эту систему «языком» (ср. наст, сб., стр. 46 и 105).

Более того: индуктивные универсалии суть такие утверждения, относительно каждого из которых мы понимаем, какие случаи могли бы составить к нему исключения [17]. Иначе говоря, мы способны представить (искусственно построить) противоречащий случай - и здесь различие между индуктивными языковыми универсалиями и ситуацией с проблемой «четырех красок», о которой говорит Хоккетт.

Целый ряд закономерностей, постулируемых авторами настоящего сборника, можно назвать дедуктивными универсалиями. Сюда относятся, в частности, многие универсалии Ч. Хоккетта; напротив, примером индуктивных универсальных закономерностей могут служить все универсалии Дж. Гринберга и Ч. Фергусона.

Очевидно, что индуктивные универсалии несут больше информации и вообще имеют принципиально большую ценность, нежели закономерности дедуктивного характера,- именно потому, что индуктивные универсалии ни из чего не следуют и никак не предсказуемы.

Абсолютные и статистические (полные и неполные) универсалии

(universals vs. near-universals)

В «Меморандуме о языковых универсалиях» (стр. 35- 37 наст, изд.) языковые универсалии определяются как высказывания вида: «для всех (абсолютного большинства) X, где X есть язык, имеет место...» Соответственно абсолютные (или полные) универсалии имеют вид: «для всех языков имеет место...», между тем как статистическими(неполными) универсалиями называются высказывания вида: «для абсолютного большинства языков имеет место...». Иначе говоря, абсолютные (полные) универсалии не знают исключений, между тем как в отношении статистических (неполных) универсалий известны единичные случаи исключений; однако такие случаи не нарушают высокой статистической вероятности постулируемого явления. Случаи исключений, если они единичны, можно рассматривать как нехарактерные, но не противоречащие общим универсальным законам и тенденциям языка.

Случаи исключений к неполным универсалиям могут представлять специальный интерес как в силу их высокой характеризующей способности (информативности) в отношении того языка, в котором представлено соответствующее исключение, так и с точки зрения их интерпретации.

В одних случаях можно считать, что исключения возникают на переходном этапе от одной устойчивой системы к другой (между тем как сами закономерности, обладающие высокой статистической вероятностью, могут рассматриваться, например, как общие кодовые характеристики). Речь идет тогда о диахронической интерпретации, на основании которой можно предполагать те или иные пути эволюции языка (делая выводы как о его прошлом, так и о будущем состоянии).

В других случаях возможна интерпретация ареальная. Нередко можно обнаружить, что те языки, в которых представлено исключение к некоторой универсалии, локализованы в определенной географической области. Понятно, что подобные случаи могут дать основание сделать вывод о прежних контактах соответствующих языков, выделить явления субстратного характера, наконец, реконструировать древнейшее языковое состояние (не противоречащее данной универсалии) и объяснить аномалию позднейшей интерференцией.

Необходимо заметить, что абсолютные индуктивные универсалии, расширяя наши представления о языке, могут привести к принятию новых исходных допущений, на основании которых они превращаются в дедуктивные. (Именно в связи с этим авторы «Меморандума» имеют возможность утверждать, что эмпирические (индуктивные) универсалии «представляют потенциальный материал для построения дедуктивной лингвистической теории» - см. стр.42 наст, сб.) Можно сказать, таким образом, что закономерности, верные не статистически, а абсолютно, отражают уровень лингвистической методологии (поскольку они могут явиться результатом общей дедуктивной теории языка).

В то же время в отношении статистических универсалий в ряде случаев можно предполагать, что их неабсолютный характер не противоречит тем или иным дедуктивным предпосылкам, но является следствием плохой формулировки либо этих предпосылок, либо самих универсалий; таким образом, и закономерности этого рода могут быть связаны по своему существу с лингвистической методологией.

Большая часть приводимых в данной книге универсалий носит статистический характер (см. особенно универсалии, предложенные Дж. Гринбергом, где сам исследователь во многих случаях указывает на исключения к постулируемой им закономерности).

Простые и сложные универсалии

Цитированное выше определение универсалии в «Меморандуме»: «для всех (абсолютного большинства) X, где X есть язык, имеет место...» - не покрывает всех возможных видов универсалий. Возможны такие закономерности универсального характера, которые не сводятся к указанной форме, представляя собой, например, высказывания вида: «для всех (абсолютного большинства) X и Y, где X и Y суть языки, имеет место...» (или же аналогичные утверждения, относящиеся не к парам, а к тройкам, четверкам и т. п. языков). Универсалии первого типа можно называть простыми, а универсалии второго типа - сложными.

Иллюстрацией сложных универсалий могут служить, например, известные соотношения обратно пропорциональной зависимости между средней длиной морфемы и общим количеством фонем в языке [18], между средней длиной слова и отношением числа фонем к числу слогов, и т. п. [19]. В самом деле, мы не можем выразить подобное соотношение в виде простой универсалии, то есть в виде утверждения о том, что во всяком языке имеет место соответствующее явление. Универсалия такого рода неизбежно принимает форму сложного высказывания примерно следующего типа: «для всяких языков X и Y, где X характеризуется относительно большей средней длиной морфемы, Y имеет относительно большее количество фонем», и т. п.

Таким образом, простые универсалии утверждают наличие или отсутствие в каждом (или почти каждом) языке некоторого явления (или соотношения явлений), между тем как сложные универсалии утверждают определенную зависимость между разными языками [20].

Абсолютное большинство универсалий, приводимых авторами данной книги, относится к числу «простых», а не «сложных» универсалий. Однако к числу «сложных» универсалий относятся универсальные закономерности диахронического характера.

Синхронические и диахронические универсалии

(synchronic vs. diachronic universals)

Если синхронические универсалии определяются авторами «Меморандума» как высказывания типа: «для всех (большинства) X, где X есть язык (то есть синхроническое состояние), имеет место...», то универсалии диахронические строятся как высказывания типа: «для всех (большинства) X и Y, где X есть некоторое раннее, а Y - позднейшее синхроническое состояние одного языка, имеет место...» (см. стр. 40 наст. сб.).

Таким образом, диахронические универсалии по своей форме могут рассматриваться как специальный случай «сложных» универсальных закономерностей.

Между диахроническими и синхроническими универсалиями существует определенная связь [21].

Она заключается, в частности, в том, что некоторые синхронические универсальные закономерности проще всего понять, исходя из диахронических предпосылок (см. об этом в «Меморандуме», стр. 40 наст. сб.). Именно поэтому Ч. Фергусон, выдвигая ряд универсальных положений о носовых согласных, в их числе приводит и диахронические закономерности, которые во многом объясняют постулируемые им закономерности синхронические (ср. стр. 108-112 наст. сб.). Точно так же в основе устанавливаемой Дж. Гринбергом зависимости между местом определения по отношению к определяемому в языке и наличием в нем предлогов или же послелогов (см. стр. 117 и сл. наст, сб.) лежит предположение диахронического характера о том, что предлоги и послелоги закономерно восходят к именам в функции определяемого (отсюда следует общая связь послелогов с препозицией определения, а предлогов - с его постпозицией).

С другой стороны, синхронические универсальные закономерности имеют определенный диахронический смысл. Действительно, как отмечает Р. Уэллс [22], каждая синхроническая универсальная закономерность, сформулированная в виде импликации («если α, то β»), может получить и диахроническую интерпретацию: именно, если имеется язык, в котором есть α, но нет β, мы предскажем либо появление β, либо исчезновение α.

Таким образом, одно и то же общее содержание может выражаться как в форме синхронических, так и в форме диахронических универсалий; в известных случаях возможен и перевод из синхронических универсалий в диахронические или наоборот. Понятно, с другой стороны, что одни явления бывает удобнее выразить в виде структурных закономерностей, тогда как другие легче выражаются в виде универсальных тенденций - в частности, в виде диахронических универсалий (если же их выразить в форме синхронических закономерностей, возникает слишком большое количество исключений).

Некоторые примеры диахронических универсалий приведены в статье Фергусона (стр. 111-112 наст. сб.). В статье Хёнигсвальда обсуждаются общие проблемы, связанные с диахроническими универсалиями.

Универсалии языка и универсалии речи

Мы упоминали, что в тех случаях, когда то или иное универсальное явление проявляется в виде тенденции, а не в виде закономерности абсолютного (или близкого к абсолютному) характера, удобно прибегнуть к форме диахронической универсалии. Однако некоторые универсальные тенденции, проявляющиеся в языке, заведомо относятся не к диахронии, а к синхронии; тем не менее их не удается выразить в форме четких структурных закономерностей, поскольку они представляют собой именно тенденции, характерные в принципе для каждого языка, которые, однако, в отдельных случаях могут и нарушаться. Таким образом, речь идет в данном случае не об исключениях, которые имеют место в случае неполной (статистической) универсалии и представлены в каких-то отдельных языках, тогда как сама универсалия верна для абсолютного большинства языков (см. выше). Мы говорим сейчас о тенденциях, которые могут нарушаться в принципе в каждом языке, но которые универсальны в том смысле, что их проявление характерно для всех языков.

Можно говорить в этом случае об универсалиях речи, противопоставляя их универсалиям языка [23]. Естественно при этом, что если некоторая закономерность относится к языку в целом, то она проявляется и в живой речи, то есть во всех случаях реализации данного языка, но обратное не обязательно верно.

Именно к сфере речи, а не к сфере языка относятся, например, известные выводы (универсального характера) об ограничениях, накладываемых на количество определений в тексте (в связи с ограниченностью объема кратковременной памяти человека) [24]; о запрещениях в отношении пересечения стрелок в синтаксической структуре предложения (связанных с так называемым «свойством проективности») [25], и т. д. Во всех этих случаях в реальных текстах можно найти нарушения соответствующих правил, но сами тенденции тем не менее могут считаться, по-видимому, характерными для текстов любого языка и, следовательно, универсалиями.

Следует отметить, что универсалии речи, вообще говоря, могут иметь абсолютный, а не статистический характер,- а именно в тех случаях, когда они выражаются в виде утверждений о возможности того или иного явления в речи [26] (а не утверждений о его невозможности, как в только что приведенных примерах).

Абсолютное большинство приводимых в данной книге закономерностей относится к «универсалиям языка», но отдельные замечания касаются и универсалий речи (ср., например, универсалию Хоккетта 5.1 на стр. 71).

Экстралингвистические и собственно лингвистические универсалии

Языковые универсалии можно постулировать на основании сопоставления языков с неязыками (системами близкого порядка), например сравнения языков с другими знаковыми системами, с другими системами передачи и хранения информации и т. д. В этом случае сравнение производится в терминах, необходимых для описания как всех языков, так и сопоставляемой с ними системы, то есть в определенных экстралингвистических терминах. Соответственно, речь идет тогда не о собственно лингвистической, а о соответствующей экстралингвистической (семиотической, коммуникационной или другой) типологии и о месте языков в этой типологии.

С другой стороны, языковые универсалии можно определять на основании непосредственного сопоставления языков друг с другом, то есть в терминах собственно лингвистических - необходимых и достаточных для описания некоторого языка А через сравнение его с любым другим языком В. Именно в последнем из указанных случаев и может идти речь о лингвистической типологии в собственном смысле слова. Универсалии такого типа можно называть «собственно лингвистическими» в отличие от первых, «экстралингвистических», универсалий.

Экстралингвистическим универсалиям посвящена значительная часть статьи Ч. Хоккетта, который постулирует универсальные закономерности, в частности исходя из сопоставления естественных языков с коммуникационными системами животных, и отчасти также работа У. Вейнрейха, который основывается на сравнении языков с искусственными семиотическими системами; ср. также аналогичные замечания в «Меморандуме», касающиеся эффективности языкового кода, его избыточности и т. п. Остальные же авторы сосредоточены на поисках конкретных лингвистических закономерностей, выявленных на основании сравнения языков между собой (то есть в пределах собственно лингвистического материала) и сформулированных в собственно лингвистических терминах.

Собственно языковые универсалии могут подразделяться, в зависимости от конкретных терминов, в которых они формулируются, на фонологические, грамматические, семантические и т. д. (в соответствии с американской грамматической традицией, восходящей к Э. Сепиру, авторы «Меморандума» выделяют наряду с только что упомянутыми уровнями языка еще и особый, «символический», уровень - см. об этом стр. 38 наст. сб.).

Универсалии разных уровней абстракции

Сравнивая различные универсалии, приводимые в данной книге, нетрудно убедиться, что они сформулированы на разных уровнях абстракции. При этом те из них, которые сформулированы в достаточно конкретных терминах, бывают обычно менее содержательными с точки зрения общелингвистической интерпретации.

Очевидно, с другой стороны, что очень многие универсалии представляют собой проявление каких-то более общих закономерностей также универсального характера и что если формулировать универсалии на этом более общем уровне, число их можно было бы существенно сократить. Так, например, большая часть универсалий, выражающихся в виде импликации («если α, то β»), может быть сведена к утверждениям о том, что если в языке имеется некоторое маркированное явление, то в нем имеется и соответствующее немаркированное явление [27]. Вообще уже из признания одних явлений маркированными в отношении других вытекает целый ряд следствий. Обычно, например, немаркированный элемент характеризуется относительно более высокой частотой встречаемости, нежели соответствующий маркированный (это прямо следует из известного закона Ципфа), всевозможные нейтрализации и синкретизмы, как правило, имеют место именно в маркированных формах (ср., например, типичный случай нейтрализации тех или иных грамматических противопоставлений в формах множественного числа, которое маркировано в отношении единственного; в формах будущего времени, которое также выступает обычно как маркированное в языке, и т. д. и т. п.); далее, в качестве архичлена (архифонемы и т. п.) выступает, как правило, не произвольный, а именно немаркированный член оппозиции (характерно, например, что при нейтрализации согласных в исходе слова по признаку глухости - звонкости в русском языке в функции архифонемы выступают именно немаркированные глухие, а не маркированные звонкие); точно так же немаркированный член оппозиции бывает обычно представлен большим количеством вариантов (аллофонов, алломорфов и т. п.), чем противопоставленный ему в языке маркированный член; группа маркированных (по некоторому признаку) элементов не превосходит по количеству группу соответствующих немаркированных; наконец, в определенных случаях естественно ожидать нулевое выражение немаркированного элемента и т. д. и т. п. [28].

Уже сами связи между данными признаками маркированности (иначе говоря, следствия из признания маркированности одного элемента в отношении другого) имеют универсальный характер, то есть характерны в принципе для любого языка, хотя в отдельных языках и могут встречаться нарушения того или иного из этих следствий.

Можно считать, с другой стороны, что во всех языках одни и те же категории выступают как маркированкые. Например, во всех языках, где представлены соответствующие категории, формы множественного числа выступают как маркированные в отношении единственного числа, а формы двойственного числа - в отношении множественного числа; женский род выступает как маркированный в отношении мужского рода, косвенные падежи - в отношении прямых падежей и т. п. [29]. Это и выражается в только что приведенных признаках маркированности.

Однако, если данные отношения выразить в столь общей форме, то мы неизбежно должны получить очень много исключений, хотя в общей совокупности языков соответствующие отношения действительно имеют место.

Можно сказать, что соответствующие отношения действительны на уровне общих принципов, по которым мы представляем язык (и, в частности, предполагаем те или иные универсалии, которые могут затем подтвердиться либо не подтвердиться). Если и считать их универсалиями, то очевидно, что они относятся к гораздо более общему уровню абстракции, чем закономерности, говорящие о наличии или связи тех или иных единиц языка.

Универсальные утверждения, предполагающие достаточно высокий уровень абстракции, имеют отношение не столько непосредственно к самим языкам, сколько к процедуре их рационального представления - в том смысле, что если мы описываем неизвестный язык, нам целесообразно прежде всего предполагать в нем соответствующие отношения. В отдельных случаях наши предположения могут и не оправдаться; тем не менее подобную процедуру следует признать целесообразной, а сами отношения - нормальными для языка, поскольку в целом они соблюдаются в абсолютном большинстве языков (можно сказать тем самым, что подобные отношения целесообразно принять в соответствующем языке-эталоне) [30].

Настоящий сборник отражает не только тот круг проблем, с которым связано исследование языковых универсалий, но и слабые места самого направления. Работа в области систематизации универсальных закономерностей только началась. Чрезвычайно важным представляется составление и постоянное пополнение свода единообразно описанных и рационально расположенных универсалий [31]; в прямой связи с этим находится проблема оптимальной записи универсалий и их логического преобразования. Очень актуальной является задача разработки методов обнаружения универсалий. Предстоит большая работа по выявлению связей между имеющимися универсалиями (иначе говоря, выявлению закономерностей более общего порядка) и рассмотрению причин тех или иных универсальных явлений (которые могут быть как лингвистического, так и экстралингвистического плана). Сделано пока что очень мало. Но уже сейчас можно сказать, что исследование универсалий представляет собой одно из самых перспективных направлений общего языкознания.

Виды универсалий

Существуют различные классы универсалий. По характеру самого утверждения   различают   полные   и   неполные   универсалии.   Универсалии, которые не имеют исключений, называют полными, или абсолютными. Универсалии, которые предполагают несколько исключений, называют неполными, или статистическими (вероятностными) [Мечковская 2000: 286-

Примеры абсолютных универсалий:

Во всех языках есть местоимения.

Во всех языках имеются модальные значения.

Примеры статистических универсалий:

Почти во всех языках имеются не менее двух гласных фонем.

В большинстве языков имеется носовой согласный.

В зависимости от их логической формы различают простые и импликативные (импликационные) универсалии. Простые, или элементарные, универсалии констатируют наличие какого-либо явления. Это высказывания вида: В каждом языке имеется явление X.

Импликативные универсалии (или импликации) - это высказывания с условной  придаточной  частью,  в  которых  констатируется  взаимосвязанное

наличие двух языковых  явлений. Импликативные универсалии формулируются в следующем виде: В каждом языке, если имеется явление X, то имеется и явление Y, хотя обратное не обязательно верно, то есть наличие X не имплицирует Y. Сравните примеры:

Если имеется музыкальное ударение, то отсутствует оппозиция согласных по мягкости- твердости» <...>.

Если имеется противопоставление по роду у существительных, то такая же оппозиция есть и у местоимений [Мечковская 2000: 288-289].

К  импликативным  относится  подавляющее  большинство  универсалий,

известных на сегодняшний день.

Другая хорошо известная разновидность универсалий является более сложной по своей логической структуре, чем универсалии импликативные, и имеют формулировку следующего типа: если в некотором языке имеется свойство Х, то в этом языке имеется и свойство Y, и наоборот. В этом случае исключается не одна комбинация свойств, как в импликативной универсалии, а две: в языке не может наблюдаться свойство Х без свойства Y, а также свойство Y  без свойства Х. Такие универсалии называются эквиваленциями, по названию логического отношения, описываемого формулой: если Х, то У, и если У, то Х.

Параметр позиции генитива связан универсалией-эквиваленцией с другим параметром   порядка   слов,   а   именно   наличием   в   языке   предлогов   или послелогов. Послелог - это служебная часть речи, по функции подобная предлогу, однако линейно располагающаяся не перед именем, а после имени, с которым сочетается. В русском языке о послелогах можно говорить лишь с большой натяжкой: в качестве таковых ведут себя слова ради, вопреки и некоторые другие в тех редких случаях, где они располагаются после сочетающегося с ними имени: чего ради? рассудку вопреки. За исключением этих сочетаний, в русском языке используются предлоги. Импликативные универсалии и универсалии-эквиваленции - это основные виды универсалий, связывающих два языковых свойства. Выявление первых универсалий такого рода в начале 1960-х годов было подлинной научной сенсацией, поскольку убедительно показало не предполагавшуюся ранее связь между многими свойствами языка. Однако впоследствии, по мере выявления все новых и новых универсалий, естественно возникло стремление к обобщениям над ними. Одним

из способов таких обобщений стало выстраивание импликативных универсалий в своеобразные цепочки, которые получили название иерархий. Иерархия включает в себя не два признака, а более, причем признаки эти последовательно связаны  импликативной зависимостью (если  X,  то  Y;  если  Y,  то  Z  и  т. д.) [Универсалии языковые]

Преимущество иерархии состоит в том, что она наглядно показывает существование универсальной взаимосвязанности языковых параметров, количество которых может быть сколь угодно большим. Иерархии, а также другие типы «обобщающих» универсалий открывают широкие перспективы для объяснения свойств человеческого языка. Дело в том, что, рассматривая некоторую импликативную универсалию в отдельности, ей можно предложить неограниченное количество объяснений. Многие из этих объяснений, однако, легко разобьются о «смежные» универсалии, относящиеся к той же самой области грамматики. Если же с самого начала рассматривать такие универсалии в  единой  системе,  возможность  придти  к  правдоподобному их  объяснению резко возрастает. Надо сказать, что открытие ряда иерархий в 1970-1980 годы позволило лингвистам значительно глубже понять природу таких явлений, как, например, падежное оформление главных членов предложения, а также образование относительных предложений. Это показывает перспективность и осмысленность поиска языковых универсалий, несмотря на то, что, как уже было сказано выше, исследованные на сегодняшний день универсалии не позволяют нарисовать полную картину «всеобщей грамматики» человеческого языка.

Кроме того универсалии могут быть количественными и неколичественными. Количественные универсалии постулируют некоторую количественную закономерность (во всех языках число фонем не превышает 85- ти). Все остальные универсалии являются неколичественными.

В зависимости от того, в терминах какого языкового уровня сформулирована универсалия, получают основные типы универсалий: фонологические,  морфологические,  синтаксические,  лексические, семантические и символические.

Фонологические универсалии: нет языков без гласных, нет языков без смычных согласных.

Морфологические универсалии: местоимения во  всех  языках  имеют три лица, если в языке выражается тройственное число, то в этом же языке выражается и двойственное число.

Синтаксические        универсалии: в          каждом           языке   существует

сочинительная связь,  во  всех  языках  имеются  синтаксические конструкции сравнения.

Семантические универсалии утверждают закономерности развития значений. Например, во всех языках названия частей человеческого тела переносятся на неодушевленные предметы (ушко иглы, носик чайника), а слова, связанные с одним органом чувств, переносятся на другие органы чувств (кричащие краски).

Универсалии могут быть синхроническими (то есть констатирующими некоторое явление на данном конкретном этапе развития языка) и диахроническими (констатирующими закономерности в развитии языков), как например,  при  развитии  фонологии  есть  тенденция  к  установлению симметрии.  Синхронические и  диахронические универсалии  взаимосвязаны. Эта взаимосвязь выражается в том, что не существует такого синхронного состояния языка, которое не явилось бы итогом каких-либо диахронических процессов (за исключением новообразований типа искусственных языков и пиджин-языков), а также как и нет такого диахронического процесса, результатом которого оказалось бы синхронное состояние языка, не соответствующее универсальным закономерностям.

Исследование языковых универсалий имеет большое значение не только для смежных областей -  психолингвистики и  психологии. Оно, кроме того, тесно связано с выявлением закономерностей языкового аспекта человеческого поведения  и   потому   важно   для   развития  наук,   связанных  с   изучением поведения.

 Задачи универсалий в лингвистических исследованиях

Определяя место универсалий в лингвистических исследованиях, можно выделить две противоположные задачи, решение которых в той или иной степени связано с универсалиями. Этими задачами являются: 1) построение универсальной модели естественного языка и 2) изучение тех модификаций ивариантов, в которых реализуются многие универсальные категории, признаки и свойства языка.

Первая задача относится к общей теории языка, вторая - к сфере типологии. Такие «полные универсалии», как логико-грамматическое членение предложения, или категории агенса и пациенса, или атрибутивность и принадлежность, в равной степени, как и противопоставление слоговых и неслоговых фонем, и т. д. как бы переходят в другой ключ, если изучается существенная вариантность в их реализации. Переход к типологии обусловлен переключением от рассмотрения, какие признаки являются универсальными, к анализу, как реализуются те элементы и свойства, которым приписывается статус  универсалий,  так  как  типология,  прежде  всего,  занимается качественными различительными характеристиками. Именно в этом случае универсалия выступает как некий обобщенный инвариант, модификации которого могут оказаться типологическими признаками языков. Тем самым, признается, что существует значительный класс полных универсалий, которые участвуют в построении обеих моделей разных языков.

Иное положение занимают так называемые импликативные универсалии, и иным является их отношение к типологии. По своей сущности они представляют собой один из контрастных вариантов более общего или даже универсального  признака,  который  может  быть  противопоставлен  другому столь же возможному варианту. Так, например, существует определенная и, по- видимому, даже обязательная зависимость между статусом агенса и пациенса в языке. Наблюдения показали наличие определенной взаимности в их структурных  характеристиках.  Это  может  быть  выражено  в  ряде импликативных универсалий.

1. Если в языке имеются различия в оформлении падежа производителя или носителя признака у разных классов глаголов (ср. в аварском языке наличие в оформлении производителя признака при переходных и непереходных глаголах, глаголах аффекта, обладания, восприятия), то нулевая форма или абсолютный  падеж  закреплен  за  субъектом  одного  класса  глаголов  и  за объектом другого класса, или в иной формулировке - если в языке имеется различие в оформлении производителя признака (агенса) у разных групп глаголов,   то   в   нем   отсутствует   общее   специализированное   оформление пациенса или объекта, так как неоформленный падеж может выступать приодних глаголах в функции субъекта (например, при переходных глаголах в баскском языке), при других глаголах - в функции объекта (переходные глаголы в том же языке). Имплицитно эта характеристика соотнесена или противопоставлена другой закономерности, носящей столь же ограниченный характер.

2. Если в языке имеется единственная обобщенная форма обозначения деятеля при глаголах любой семантики, то обычно имеется и специализированная форма обозначения прямого объекта. Очевидно, ни один из этих вариантов не может быть включен в обобщенную модель естественного языка, поскольку каждая из приведенных «неполных универсалий» является типологически ограниченной - она выделяет известную совокупность типологических признаков, объединяющих определенную группу языков в отличие от других языков. Условно такие общие закономерности можно было назвать типологическими универсалиями.

Однако сформулированные в такой форме типологические универсалии отражают лишь самую обобщенную схему зависимостей; в реальных языках данные структурно-семантические отношения получают разное материальное оформление в зависимости от их строевых особенностей, ср. в применении к языкам эргативного строя: 1) наличие или отсутствие изменения по падежам;

2) наличие   или   отсутствие   полиперсонного   спряжения;   3)   наличие   или отсутствие деления имен на классы и в связи с этим наличие или отсутствие включения классных показателей в спрягаемую форму; 4) наличие разных группировок   глаголов,   влияющих   на   оформление   агенса   и   пациенса;

5) возможность полного или частичного охвата глагольной парадигмы данной схемой. К тому же последовательность реализации всей суммы признаков, отличающих конкретную типологическую универсалию, весьма относительна в строе языков, объединяемых в один тип.

Типологически релевантные неполные универсалии представляют собой по сути дела обобщенную модель, типологический эталон, освобожденный от частных вариантов и отступлений. Смысл выделения подобного инварианта заключается в том, что с его помощью только и может быть обнаружено и более полно изучено соотношение общих типологических закономерностей и конкретного многообразия их преломления в языках, т. е. только этим путем может быть решена важнейшая задача любого типологического исследования.

Раздельное рассмотрение полных и неполных универсалий показало, что их соотношение с типологическими характеристиками языка и процедура их использования в типологических исследованиях различны.

По-видимому, возможно реконструировать полную универсалию на основании серии импликативных универсалий, содержащих набор взаимосвязанных признаков, позволяющих выделять флективный, агглютинативный и так называемый аморфный тип языков, причем, конечно, каждый из этих типов, в равной степени, как и наборы устанавливаемых признаков, является обобщенной моделью, своеобразным эталоном, освобожденным от частных вариантов и отступлений. И в данном случае сохраняет силу утверждения о том, что не существует чистых типов. Сопоставление типов в этом последнем случае приводит к выводу, что имеется обязательная зависимость способов выражения грамматических значений от структуры  слова.  Этот  вывод  является  своего  рода  полной  универсалией, которая получается путем реконструкции, на основании сопоставления типологически ограниченных универсалий, т. е. в конечном итоге индуктивным путем. Бесспорно полные универсалии, соотнесенные с ограниченными или типологически характеризованными универсалиями, обладают крайне обобщенным значением, весьма бедны по своему содержанию и в известной степени мало информативны. Особенно ясно эта черта данной группы полных универсалий  проявляется  при  сопоставлении  с  типологическими универсалиями, являющимися их модификациями или вариантами.